| В мастерской |
Джорджина Клепхэм
🎀👠💗🛼
Над чем ты сейчас работаешь?
Д.К.: В настоящее время я нахожусь в Лос-Анджелесе, где работаю над новой серией, часть объектов из которой будут представлены на групповой выставке в марте этого года. В этой серии я размышляю о том, что значит быть женщиной сегодня; в частности, о наших символах и идеалах находящихся под влиянием средств массовой информации, о нашей культурной истории, духовности и собственном самовыражении. Образы в этой серии живописных работ перетекают от тьмы к свету и к юмору, вдохновленные моим собственным опытом и фантазиями.
Такие аксессуары, как дизайнерские сумки и обувь, служат доспехами, которые мы выбираем для защиты, демонстрируя наш экономический статус и укрепляя ощущение сексуальной свободы и женской силы.
Как возникла идея создания этой серии?
Д.К.: В своей практике мне нравится обращаться к стереотипам: ставить их под сомнение и разрушать. В этот раз я хотела проанализировать свою собственную идентичность и вещи, которые на нее повлияли. Я рассматривала представления о женственности в коллективном сознании Запада. В центре внимания для меня были такие вопросы, как: почему мы одеваемся определенным образом и что влияет на наше стремление к постоянному самосовершенствованию. Такие аксессуары, как дизайнерские сумки и обувь, служат доспехами, которые мы выбираем для защиты, демонстрируя наш экономический статус и укрепляя ощущение сексуальной свободы и женской силы. В своей новой серии я часто обращаюсь к британским модельерам, которые были законодателями вкусов среди представителей моего поколения. Меня привлекает тот факт, что их творения пронизаны мистической аурой, которая выводит их из сферы повседневных объектов потребления и возводит в культовый статус. Это выражается в том, что эти предметы занимают центральную роль в формировании идентичности сегодняшней вечно самокритичной, одержимой брендами «it-girl».
Меня вдохновляли женские персонажи в таких фильмах, как «Волшебник страны Оз» 1939 г. и «Бестолковые» 1995 г., а также картины эпохи Возрождения (в частности Раннего Нового времени), наряду с моими собственными фотографиями или видео. С тех пор, как ограничения, связанные с пандемией Covid-19, были сняты в Великобритании, я много путешествовала. Как и большинство людей я делаю фотографии везде, куда бы я ни пошла, и эта практика удивительным образом повлияла на создание визуального ряда для моей новой серии работ. Во время путешествий мне часто вспоминались противоречивые стереотипы, встречающиеся в Европейских сказках, передававшиеся из поколения в поколение.
Например, почему мы сексуализируем блондинок или наоборот видим их невинными? Дискриминируем людей на основании возраста или других
различий во внешнем виде? Обществу предстоит пройти долгий путь для того, чтобы попытаться побороть это. В книге «From the Beast to the Blonde», изданной в 1995 году, Марина Уорнер исследует историю и значение подобных исторических клише, а также их более свежих, остроумных мутаций, к которым я часто обращаюсь в своей практике.
В традиционном нравоучительном нарративе – сказке большую роль играют животные, особенно если это животные-духи или проводники. Я часто использую образы диких существ в своих работах, соотнося их с определенными психологическими состояниями или личностями. Наши ожидания от характера и образа главной героини рассказа драматически меняются если ее сопровождает, например змея, а не болонка.
Одна из картин над которой я сейчас работаю — «Венера и Марс», вдохновленна шедеврами Боттичелли. В ней я заменяю образы греческих богинь любви и войны на образы мужчины и женщины в любовном диалоге, дополняя их натюрмортом в лесу, выполненным в жанре ванитас.
В своих работах я зачастую противопоставляю сферы «природного» и «искуственного (созданного человеком)». Это приближает меня к моим собственным корням – я выросла в деревенской части графства Дорсет. Образы лесных зверьков, инспектирующих содержимое дамской сумочки, как бы случайно оставленной в лондонском Челси, кажутся мне забавными. Я считаю, что кем бы мы ни были в жизни, мы все рано или поздно возвращаемся к природе, к истокам. Может быть, это и есть своего рода momento mori.
Художники, которые которыми я вдохновлялась в последнее время это: Леонор Фини, (1907–1996), Тамара де Лемпицка, (1898–1980), Карен Килимник, (1955), а также Гойя (1797–1798), особенно его серия принтов ‘Los caprichos.’
Как обычно проходит твой рабочий процесс?
Д.К.: Обычно я начинаю с работы со своим подсознанием, используя метод автоматического письма и рисунка, медитируя и наблюдая за тем, что получается. Все мои работы развиваются и вырастают из простых набросков. Затем, я создаю серию «уточняющих» цветных рисунков, экспериментируя с различными символами и цветами до тех пор, пока не буду довольна композицией. Я добавляю образы в нарратив, который разворачивается на холсте, накладывая на них историческую и гендерную символику цвета. Каждый отдельный элемент дополняет сюжетное полотно картины – мне нравится рассказывать истории с помощью своих работ.
Поработав с эскизами, я приступаю непосредственно к работе с холстом, грунтовкой и маслами – создаю подмалевок. Этот этап – одинаковый для всех моих живописных работ. Большое влияние на мою технику оказала академическая школа и работы старых мастеров.
Раньше мне хотелось, чтобы в моих работах было ощущение вечности, классической школы. Сейчас же мне интересно эксперементировать, создавать напряжение между категориями «старого» и «нового»; мне кажется именно это противопоставление лежит в основе того «сюрреалистического» впечатления, которое зачастую производят мои картины. Работая над ними, я до последнего не знаю, что получится в итоге, но я хочу, чтобы они были как можно более свободными как в сюжете, так и в технике.